Драться как животное. Кто из зверей дерется не на жизнь, а на смерть

5717
views

Издание Science News рассказывает, почему разрешение конфликтов у животных включает в себя позерство, анализ плюсов и минусов и только иногда — рискованные схватки.

Выберите животное, которым вы хотели бы стать. Но выбирайте с умом, потому что в этой фантазии придется вступать в схватку с представителями своего вида. Если вы заботитесь о выживании, станьте мускулистым рогатым оленем, ревущим на своего соперника. Никогда, никогда не выбирайте бескрылого самца фиговой осы. Слишком опасный путь.

Вам может показаться, что этот совет звучит совершенно неправильно, ведь олени известны своими схватками, когда в ход идут рога и копыта. Но всё это из-за того, что многие стереотипы о конфликтах животных отличаются от реальной биологии. Повсеместные битвы до смерти являются правилом только для определенных специфических созданий. Размеры вида имеют мало общего со смертельной жестокостью.

Многие существа, которые обычно убивают представителей своего вида, были бы ужасными, будь они хотя бы больше конфетки. «Некоторые самцы фиговой осы не могут покинуть фрукт, в котором вылупились, и становятся примерами из учебника», — говорит Марк Бриффа, который изучает конфликты у животных. Пожизненно застряв на одной фиге, эти самцы отращивают «большие челюсти, похожие на пару ножниц», говорит Марк, и «обезглавливают ими столько других самцов, сколько смогут». Последний ползающий самец-оса остается вне конкуренции и спаривается со всеми самками в своем собственном фруктовом дворце.

А вот самцы больших млекопитающих, которые становятся прототипами талисманов спортивных команд, в основном используют рога, зубы и когти исключительно для отвлекающих маневров, испытаний на прочность и позерства. Битвы насмерть среди них редки.

Эволюция создала полный спектр бойцов среди животных – от обычных убийц до зверей, которые во время конфликта даже не прикасаются к сопернику. «В подавляющем большинстве случаев то, что мы считаем дракой, происходит без каких-либо травм», — говорит Бриффа из Плимутского Университета Англии.

Чтобы разобраться в правилах звериных боев, исследователи обращаются к небольшого размера животным, которые не имеют спортивных команд, названных в свою честь. По крайней мере, пока.

Самые беспощадные состязания 

Трудно представить, что нематоды (круглые черви) в принципе могут сражаться. Маленькое оружие, если оно вообще есть, еле различимо на прозрачном крошечном теле вида под названием Steinernema longicaudum. В лаборатории Кристин Гриффин в Университете Мейнут в Ирландии аспирант предложил самцу в качестве возможного партнера редкого гермафродита. Вместо того, чтобы спариваться, самец пошел на убийство.

«Мы думали — ладно, бедный гермафродит не привык к спариванию, так что, может, это просто случайность», — говорит Гриффин, чья лаборатория специализируется на изучении червей. Когда самцам предложили самок другого вида, самцы также убили некоторых из них. Когда выпадал случай, самцы охотно убивали и друг друга. «Вот так нематоды в 2014 году присоединились к списку животных, убивающих своих сородичей», — говорит Гриффин.

В битвах нематод атакующий самец Steinernema longicaudum (первое фото) оборачивается вокруг одного из своих сородичей и сжимает кольцо, разрывая его внутренние органы (второе и третье фото). Победитель (наверху на последнем фото) толкает проигравшего, будто проверяя, станет ли он ещё сопротивляться.

Убийство другой нематоды — это достижение для тощего нитевидного животного со всего лишь двумя тонкими выступающими зубцами. Во время убийства самец S. longicaudum пользуется видоизменёнными движениями спаривания.

Когда самец встречает самку своего вида, он оборачивает свой хвост вокруг неё и выставляет зубцы, известные как спикулы, чтобы удержать открытым вход в её репродуктивный канал. Чтобы убить, самец просто обматывает хвост вокруг другого самца (или самки другого вида) и сжимает с огромной силой. Давление разрывает внутренние органы; иногда спикулы даже пробивают дыру в теле своего соперника во время смертоносного объятия. Захват продолжается от нескольких секунд до нескольких минут. Большинство червей, парализованных такой атакой, погибает на следующий день.

Другие нематоды живут в лабораториях по всему миру, не убивая друг друга. Так почему те же S. longicaudum склонны к насилию? По словам Гриффин, их образ жизни (обычно эти черви селятся во внутренностях насекомого) побуждает их к убийству. Личинка насекомого — это приз, которым может завладеть только один червь-самец, не говоря уже о том, что это единственное место, где он может спариваться.

Нематоды прячутся в почве, не размножаясь и даже не питаясь, пока не находят многообещающую цель, вроде жирной личинки скосаря одиночного. Нематоды пробираются внутрь через любое отверстие: рот личинки, дыхательные поры, анус. «Если самец убивает всех соперников в своём новом доме, он становится нематодой-Адамом для многих поколений потомков — вероятно, в общей сложности для сотен тысяч», — говорит Гриффин.

Борьба за инжир и осы-убийцы

Выгодные укрытия, такие как личинка долгоносика или плод фигового дерева (иначе говоря, инжир), стали основой в эволюции смертельных боев. Биологи изучали насилие среди самцов фиговой осы в течение десятилетий, но более поздние исследования показали, что некоторые самки также убивают друг друга.

Когда самка Pegoscapus (род фиговой осы из Америки) выбирает собственный бутон фиги размером с горошину, она выбирает свою судьбу. «Этот бутон — скорее всего её единственный шанс отложить яйца, и этот же бутон в будущем станет плодом, где она, возможно, умрёт», — говорит эволюционный эколог Шарлотта Жандер из Гарвардского университета.

Драматические бои разворачиваются внутри зеленых бутонов, которые превратятся в инжир (слева, Ficus citrifolia). Две самки (справа) сцепились около осы, возможно, погибшей в другом сражении.

У лимонолистных фиговых деревьев (Ficus citrifolia), по словам Жандер, есть «тонкий цветочный запах», но цветки скрыты внутри маленьких зеленых бутонов. Чтобы завладеть этим внутренним богатством и отложить по одному яйцу на столько цветов, сколько она сможет, оса должна протиснуться через узкий туннель. Это может занять около получаса и разорвать ее крылья и усики. Внутри бутона, устеленного белёсыми цветами, «предостаточно места для свободного передвижения одной осы», говорит Жандер. Но больше, чем в одиночку, становится тесно — и тут конфликт неизбежен.

Самки панамских видов осы, которых наблюдала Шарлотта Жандер, могут сцепиться челюстями и часами толкать друг друга вперёд-назад. У бразильских ос среди 84 особей была обнаружена обезглавленной 31 самка, сообщили Жандер, Родриго Перейра из Университета Сан-Паулу и их коллеги в 2015 году. Это стало первым задокументированным сражением между самками фиговых ос.

Уходи!

Многие виды животных, от ревущих самцов благородных оленей до агрессивных самцов стебельчатоглазых мух, могут отступать во время драки, а не биться до смерти. Так, например, поступают и актинии (да, актинии сражаются).

Обыкновенные актинии (Actinia equina) выпускают сперму и яйцеклетки в открытое море, поэтому им нет нужды вступать в конфликты на этой почве. Тем не менее, иногда напряжение между особями этого вида возрастает.

Под розоватыми, раскачивающимися как приманка щупальцами актинии, находится то, что по словам Бриффы, часто выглядит как «маленькие синие бусины”». Это боевые щупальца (также называются акрорагусы). Когда перед ними маячит перспектива вступить в драку, анемон их надувает. «Представьте, будто кто-то выпятил нижнюю губу, чтобы сделать смешное лицо», — говорит Бриффа.

Но это не шутка для нахального соседа особи. Актинии, дальние родственники медуз, содержат в акрорагусах ядовитые капсулы, выстреливающие как гарпун. Соперники жалят щупальцами мягкие туловища друг друга. «Это выглядит почти как драка на кулаках, — говорит Бриффа. — Когда одна из актиний решает, что уже достаточно, и хочет покинуть состязание, она действительно активно уходит с места сражения».

«Всё же “уходит” — это громко сказано, — говорит Сара Лэйн, сотрудница лаборатории Бриффы, сгибая и выпрямляя руку в неторопливом путешествии по экрану Skype. «Как мультяшная гусеница?, — говорит она, пытаясь описать движения актинии. — Как гармошка?».

При размещении бок о бок в лаборатории для проведения исследований драк, актинии уползают как гармошка или же разрешают конфликт без каких-либо ударов щупальцами примерно в трети случаев. Отступление имеет смысл, учитывая, что полноценная битва выглядит довольно ужасающе. Удары оставляют за собой синеватые фрагменты боевых щупалец, полные ядовитых капсул, которые наносят урон противнику. У нападающего остаются раны от в местах, где разрывались его боевые щупальца. «Актиния буквально не может навредить противнику, не навредив при этом себе», — говорит Лейн.

«Травмы атакующего от своих же ударов, укусов или другой агрессии упускаются из виду при теоретизировании того, как животные взвешивают плюсы и минусы поединка», — считают Лейн и Бриффа. Актинии, может, крайний пример причинения себе вреда от своего же удара, но они не единственные.

«Люди могут навредить себе, когда они атакуют оппонента, а принятие решений о сражении имеет некоторые непредвиденные последствия, — указывает Лейн. — При ударе голыми руками в чью-то голову маленькие кости руки ломаются, — это называется боксёрскими переломами, — ещё до того, как ломается череп. С появлением перчаток (примерно в 1897 году) боксёрские переломы по большей части исчезли из записей матчей». Однако, записи матчей, сделанные до появления перчаток, не имеют сообщений о летальном исходе участников профессиональных боёв. Но как только перчатки снизили «цену» высокоэффективных ударов, в записях появились боев со смертельным исходом».

Цена драки

У актиний нет мозга или центральной нервной системы, но они как-то анализируют затраты и выгоды борьбы. Животные чётко выбирают момент, когда вступить в драку, провоцируя одни сражения и уползая с других.

То, как актинии или другие животные выбирают, когда сражаться и когда отступать, оказалось богатой почвой для исследований. Теоретики предложили варианты двух базовых подходов. Первый — взаимная оценка. «Выяснить, слабее ли вы, и отступить сразу, как только выясните — это разумный путь», — говорит Бриффа. Однако данные Бриффы (он говорит об этом с некоторой тоской) до сих пор демонстрируют, что актинии используют «тупой путь отступления».

Животные прибегают к этому «тупому» варианту, называемому оценкой самого себя, когда они не могут сопоставить шансы соперников на победу со своими собственными. Может быть они сражаются в темных и мрачных местах. Может быть у них недостаточно развит мозг для такого рода сравнений. В любом случае, они реализуют модель «продолжайте идти, пока сможете продолжать», говорит Марк Бриффа. Они ведут себя так даже если битва изначально безнадёжна.

Случаи «умной» битвы, когда животное заранее оценивает свои шансы на успешную атаку, лучше обнаруживаются у существ, которых изучает Патрик Грин из Университета Дьюка. Патрик работает с ротоногими, они же раки-богомолы.

Маленькие ракообразные мощно выбрасывают клешни, которые могут развить скорость пули, выпущенной из пистолета 22-го калибра. Когда эта молниеносная клешня ударяет вкусную улитку, отскок создает зону низкого давления, которая испаряет воду. «Я всегда чувствую себя нелепо, сообщая об этом, потому что это кажется просто глупым — но в момент удара действительно выделяется тепло, эквивалентное по температуре поверхности солнца», — говорит Грин. Но выделяется оно только на долю микросекунды.

Мощные удары Neogonodactylus bredini могут уладить конфликт без смертельной битвы. Рак-богомол (справа) поднимает тельсон, принимая им удары.

Когда ротоногие крушители — самцы или самки, —  сражаются друг с другом, они не предают соперников забвению во вспышке сверхновой. В действительности (хоть это, возможно, и странно) они наносят друг другу сокрушительные удары, но удары приходятся только на ту область, которая способна их выдержать: тельсон, бугристый щит в последнем сегменте туловища рака-богомола.

У раков-богомолов с Карибских островов (Neogonodactylus bredini) бой часто заканчивается после одного-пяти ударов, слишком быстрых, чтобы их можно было разглядеть. Если бойцы одинакового размера, победителем выходит не тот, кто нанёс самый сильный удар, а тот, кто нанёс их больше. Затем, без очевидных повреждений, один из них просто сдаётся.

Исследователи считают, что они видели взаимную оценку и у других животных — среди дерущихся самцов Новозеландских трубковёртов (Lasiorhynchus barbicornis) и самцов пауков-скакунов, которые задирают полосатые лапки в позицию «цель!», устрашая соперников. Анализирование оценки становится запутанным. Кроме того, ученые, ориентируясь на наш человеческий мир зрительного и слухового восприятий, могут недооценивать химические сигналы. «Например, у речных раков часть драки заключается в том, чтобы брызгать мочой друг другу в голову», — говорит Бриффа.

Парадоксальное миролюбие

У животных оружие, которое выглядит устрашающе, в конечном итоге наносит совсем небольшие повреждения. Некоторое предназначено исключительно для стратегических, а не для кровопролитных целей. Некоторое выглядит очень страшно, но применить его почти невозможно.

Среди инструментов для необычной, но безопасной для жизни битвы — рога азиатских жуков-носорогов, которых изучает Эрин Маккалоу из Университета Западной Австралии. Самцы Trypoxylus dichotomus яростно конфликтуют друг с другом и отращивают раздвоенные рога на головах, которые составляют почти две трети длины тела жука. Рога, при всей своей внешней громоздкости, на самом деле очень лёгкие. «“Это как если бы у вас изо лба торчала нога из пенопласта», — говорит Эрин.

Самцы азиатского жука-носорога используют свой раздвоенный рог в качестве прута, чтобы отбрасывать соперников от самок. Чем крупнее самец — тем длиннее рога, что даёт преимущество в присвоении самки.

Эрин наблюдала за жуками туманной летней ночью, прячась среди ясеней в университете на Тайване. Она достала кожаные перчатки, налобный фонарь и убедилась, что у ее рубашки поднят воротник. «Вы не должны наносить мазь от комаров, когда работаете с насекомыми», — объясняет она.

Обстановка была «поистине беспорядочной и близкой к хаосу», вспоминает Эрин. Жуки вылетали из темноты и сражались за трещины в ясеневой коре, из которых вытекал сок и привлекал самок. Доминирующий жук захватил кору и использовал свой рог, чтобы сбрасывать появляющихся соперников с ветки слева и справа ‒ пока сам не оказался свергнут. Падение с ветки не убивает проигравших; часто они шумно возвращаются обратно и снова вступают в борьбу.

Всё же, эволюционно говоря, самец, лишённый возможности спариваться, всё равно что мёртвый, поэтому такая тактика закономерна. «Самцы с более длинными рогами лучше разбрасывают других самцов, но зато за такие рога чаще могут ухватить», — заключила Маккалоу. Сломанный рог не отрастает снова, поэтому столь экстравагантный инструмент должен обладать правильной длиной, быть легким и крепким.

Рогами самцов млекопитающих часто можно убивать, однако бои насмерть могут встречаться нечасто. «Одно из моих любимых исследований, о которых я читал, содержало наблюдения примерно за 1308 сражениями между северными оленями на Аляске, — говорит Дуглас Эмлен из Университета Монтаны в Миссуле. — Несмотря на всю свирепость, всхрапывания и натиск, только шесть стычек переросли в жестокие, кровавые бои».

Северные олени относятся к одной из парадоксальных стадий эволюции звериного оружия, которую изучает Эмлен. Обычно эволюция не поддерживает крайностей относительно зубов, рогов или других подобных боевых частях тела. Однако некоторые формы сексуальной конкуренции могут избегать подобной стабилизации и необычайно разрастаться в гонке телесных вооружений. По словам Дугласа, в таких соревнованиях есть общие схемы, в том числе мошеннические.

Он говорит, что среди условий, способствующих такой гонке вооружений, находится соперничество, разыгрываемое в виде поединков один на один. Представьте себе грандиозно одарённого навозного жука в туннеле, самку в глубине позади него, и то, как он избавляется от соперников один за другим ради её внимания. Отращивание всё больших рогов ради гонки вооружений становятся биологически затратно. В конечном счёте, только животное с наилучшим питанием, генами и удачей может выделить ресурсы на по-настоящему внушительные рога. В этом случае размер рогов отчётливо сигнализирует, что это самец, который может одолеть почти всех соперников. Только если он вступит в конфликт с другим «суперсамцом», ему нужно будет побороться. В остальное время, из-за явного сигнала о его громадном оружии, он сохраняет спокойствие с небольшими стычками и ударами.

«Но это очень нестабильная ситуация, — говорит Эмлен, — это даёт другим самцам стимул обманывать». Он обнаружил, что самцов жуков-навозников с крупными рогами, защищающих свои туннели, могут перехитрить меньшие по размеру соперники, которые выкапывали туннели в обход охранной зоны и спаривались с будто бы защищенной самкой. «Жучиные рога, может быть, не лучшая аналогия для ядерного вооружения людей, но кибератаки, конечно, обошли чрезвычайно дорогие национальные системы обороны», — отмечает Эмлен.

В крайних вариантах звериного соперничества находятся некоторые виды, совершенно потерявшие обычный смысл сражений. Некоторые бабочки, такие как краеглазка эгерия, «сражаются» без физического контакта. Самцы борются за маленькое солнечное пятнышко на земле в лесу, неистово летая вокруг друг друга до тех пор, пока один не сдастся и не улетит прочь. Никакой крови, но наверняка очень утомительно.

Благодарим за перевод статьи @calm_owl

Ошибка: группа не существует! (ID: 4)