Как пустить кота по «дороге», почему овчарки вызывают у заключенных неприязнь и зачем осужденный нацист Максим связал своему питомцу шапочку. Специально для Barking News Алексей Полихович, отбывавший срок по «болотному делу», рассказывает, какое место коты занимают в тюремной иерархии и кто из них пользуется в колониях наибольшим уважением.
Этап. Душный тесный автозак, если зима — холодно, если лето — жарко. Половину пространства занимают необъятные зековские баулы с вещами. Зек — человек хозяйственный, пилигрим, который знает, что может быть сегодня скажут, что завтра в путь. Поэтому он упакован на все сезоны и все случаи жизни. Сначала его везут из СИЗО на вокзал. Потом на поезде в область. Потом с поезда в местное СИЗО. Оттуда — в саму колонию. Арестант пыльный, потный, уставший. Вокруг сотрудники орут, чтобы нагнать страху. Шаг влево, шаг вправо— попытка побега. Смотреть только в пол и на шаг перед собой, голову не поднимать.
Орут скорее для острастки. Лениво так орут, для галочки. Хотя это от конкретного конвоя зависит. А вот собаки, которые всегда с ними на этапе, лают искренне, захлебываются, срываются с поводка. Иногда какой-нибудь сотрудник-юморист ослабит хватку так, чтобы беснующаяся пасть стала чуть ближе к телу зека. Зек, который этого не видит, но слышит, что звук стал ближе, инстинктивно ускоряется.
Овчарки твари нервные, одержимые желанием угодить хозяину, продемонстрировать свою верность и ненависть к чужому. Поэтому и рвутся. Ротвейлеры, наоборот, спокойные, демонстративно расслабленные, молчаливые. Только хрюкают и сопят. Может быть поэтому их и не используют на этапах — их магия внушения визуальная.
Собаки охраняют и следят, подчиняются и выполняют приказы. То есть делают все то, что ненавидят зеки в людях с погонами. Кошка — животное вора. Собака — животное мусора. А арестант и сотрудник — они словно кот и пес.
Как отправить кота по «дороге»
Что такое «дорога»? Это межкамерная связь в СИЗО. Рвешь простыню на ленточки, связываешь — получается веревка. Приделываешь к середине носок — это кармашек для писем, сигарет, телефонов, журналов, и чего угодно еще. Один конец веревки перекидываешь в соседнюю камеру, один остается у тебя. Вот и все, подключился к внутретюремному трафику.
Как отправить кота по «дороге» и зачем это нужно? Ну, например, у кого-то кошка окотилась и нужно котят раздать. Или в хате, где жил кот, человек, который его кормил и ухаживал за ним, уехал на этап, а оставшиеся желанием не горят.
Коту не объяснишь, что «дорога» — это кровь тюрьмы, святое. Что «дорогой» зек кормится, и что дает она ему и сигареты, и общение, и связь с волей. Кот не поймет, ради чего ему сейчас нужно в носке посидеть, об кирпичную стену потереться, пока его в соседнюю хату затягивают; он не поймет, что таким образом к общему, можно сказать, арестантскому приобщился. Ему, в общем-то, без разницы эти криминальные понятия.
Но иногда бывает: берут бутылочку, или прочную коробку узкую и длинную, или конструируют что-то подходящее из пластика, картона, бумаги и скотча. Кот лучше бы был котенком, тогда его можно и в маленькую полулитровую бутылочку засунуть. Но можно и прямо в носок, главное, чтобы он в решетку пролез и за окно перевалился. Операция не такая легкая, участвуют несколько зеков: кто-то держит самого кота в носке, кто-то палкой поддерживает веревку, чтобы она не застряла между решетками. Коту, естественно, неприятно и страшно. По дороге во все транзитные хаты сообщают, что сейчас туда-то, в такую-то камеру пойдет Кот; не сигареты, не карамельки-грохотульки, не чай, не телефон, не «малява» подельнику, а Кот. Поэтому тянуть надо бережно, но быстро, а если застрянет, надо понимать, что там в носке живое испуганное существо.
Коты и понятия
В зоне котам раздолье, в зоне котов никто в носки не запихивает. Их штук пятьдесят. Популяция изолированная, поэтому имеем ограниченный набор генов, которые смешиваются в разных вариациях. Есть гладкошерстные пятнистые, есть крупные и вытянутые, есть рыжие и есть серые. Есть даже явно породистые белые — отголоски какого-то перса-прародителя. Так или иначе, все друг другу родственники, что не мешает страстям, битвам, групповым изнасилованиям и долгим выяснениям отношений. Если драка или секс, то вокруг собирается толпа болельщиков — у зеков развлечений мало, драться самим им запрещено понятиями, как и трахаться, поэтому посмотреть, что у других тварей жизнь кипит — ценно.
У котов сложный этикет. Они могут наткнуться друг на друга где-то в углу и застыть, изогнув позвоночник, и стоять так десять минут еле слышно урча. Потом один быстро убежит, видимо, признав поражение, а другой постоит еще какое-то время и пойдет по своим делам. Или они могут, столкнувшись, сразу сцепиться и носиться по «локалке» с шипением и криками, с вырванными клочками шерсти. Выяснение отношений может занять пару минут, а потом сильнейший изгоняет проигравшего прочь. Или, бывает, схватку предваряет длительное общение на повышенных тонах, когда коты пытаются разрешить ситуацию, как и полагается, «базаром», но «базар» у них неподобающе вольный — они то и дело срываются в откровенную ругань, а то и в рукоприкладство.
Старые, опытные коты известны во всей зоне и их в шутку называют смотрящими. Самый матерый считается зоновским положенцем (уголовный авторитет, находящийся на положении вора и отвечающий за положение на определенной территории— BN).
Это серый дворовой кот по имени Пузырик, чей взгляд выдает в нем бывалого сидельца. Ему лет 7-8, он весь в шрамах, одного глаза практически нет — лишился в одной из битв. Ходит он, как и положено арестанту, сгорбившись под грузом отсиженных лет. У зеков пользуется заслуженной уважухой — ему носят из столовой рыбу. Многие коты оспаривали его лидерство, но где они сейчас? А вот Пузырик все ковыляет лапками к мисочке, когда отряд возвращается с обеда. Его владения —«локалка» шестого барака —примыкает к плацу, где стоит дежурка, штаб, и здание с комнатами для длительных свиданий.
На плацу другой хозяин — рослый, молодой и ласковый Тима, любимец работающих на «промке». Здание штаба разделяет зону на промышленную часть и жилую. В промышленной находятся цеха и производство, в жилой, соответственно — бараки, баня, столовая и магазин. На «промке» мусоров меньше, зеки заняты своим делом и поэтому добрее, спокойнее, и в целом ощущения скорее как на старом советском заводе, чем как в тюрьме. На «промке» свои порядки и правила, чуть более демократичные, чем в «жилке». Сотрудники знают, что через «промку» в зону затягиваются наркотики и телефоны, там же делаются запрещенные предметы быта: заточки, нагревательные плитки, гири и гантели, одежда вольных образцов. Тут и коты свои, и территория между ними поделена по-своему. Кот, почему-то пришедший из «жилки» на «промку», если это только не Пузырик, будет нещадно ******** [избит]. И наоборот.
Только кот Тима, живущий на плацу перед зданием штаба, как бы застрял между двумя мирами. Он, бывает, гуляет и по «промке», а бывает, проверяет внимательность котов, обитающих в «жилке». Проверяет, насколько те еще в силе.
Кот Тима и нацист Максим
В половину девятого утра первая смена рабочих уходит в промышленную зону. Сотрудники должны пересчитать всех по фамилиям и количеству, потому что в девять часов в самой «жилке» проверка и нужно считать всех зеков. Арестанты подтягиваются на плац, разбредаются по местам построений своих цехов.
На «промку» можно пройти либо через железные ворота, которые открываются только для машин и трактора, либо через дверь с магнитным замком внутри самого штаба. Дежурный сотрудник встает у этой двери с плашкой учета и списком фамилий, называет поименно, записывает на плашку цифры. Первый цех проходит, подходит второй, считают его. Над коридорчиком, который ведет к двери, проделано маленькое отверстие вентиляции, примерно размером с кирпич. Каждое утро Тима провожает работников на работу — он пробирается какими-то своими кошачьими тропами в это отверстие с той стороны решетки, садится прямо у нее и так жалобно-жалобно начинает мяукать, глядя в толпу заключенных. Зеки смеются: Тиму посадили в изолятор, Тима страдает за общее. Надо Тиму подогреть, как греют обычно штрафников в ШИЗО — на обратной дороге из «промки» кто-нибудь принесет ему рыбы из столовой.
Плац и все расстояние между дежуркой и штабом убирает нацист по имени Максим. Сидит за убийство нерусского по малолетке.
Максим — обыкновенный парень, и только временами я замечаю в его глазах мимолетное безумие, которое словно перемещается в его голове. Максим рассказывает мне, как русские нацисты спорили, кем русскому нацисту лучше сидеть — «мужиком» или «козлом». «Мужик» — это значит со всякими Вахо, Магомедами и Асланами чифирить, людей на национальности не делить. Быть «козлом» — значит сотрудничать с администрацией, выполнять приказы ментов. По словам Максима, спор на форуме NS/WP на эту тему был жаркий. Постановили в итоге, что без разницы кем сидеть, главное — оставаться нацистом. Но сам Максим — не «козел» и не «мужик». Их с еще одним пареньком давно подозревали в гомосексуальной связи, и в конце концов сняли их тайные ласки на телефон, поэтому оба теперь живут «в гареме» — бараке для опущенных, а над видео смеется вся зона. Максим нашел себе теплое местечко — убирает плац, с зеками практически не контактирует, подчиняется напрямую сотрудникам.
Максим любит кошек и в «гареме» он держит под «шконкой» картонную коробку с собственным котом. Когда Тиму отравят осенью, его найдет и отнесет на «промку» именно Максим. Он отнесет кота к печке, в которой сжигали отходы производства деревянных поддонов, и закинет его в огонь. Сразу после утренней проверки, часов в 10 утра. Вокруг печки даже зимой тепло как в натопленном помещении, таджик Фердоувси, что работает здесь, суетится с досками и бревнами в одной робе, хотя все зеки уже давно ходят в черных бушлатах, делающих их похожими на огромных неведомых жуков. Фердоувси по-русски понимает плохо, улыбается мало, всегда погружен в работу. Поэтому он почти не мешает, когда я прихожу послушать, как трещит дерево в огне.
Для своего кота Максим свяжет шапочку на зиму. Когда он будет освобождаться, то возьмет коробку с котом в шапочке с собой, понесет прямо в руках, будет стоять перед «дежуркой» на плацу, который убирал, и ждать, пока сотрудники оформят документы для освобождения. Максим будет попеременно прятать руки в карманы, отогревая их на январском морозе. Над ним, над коробкой и его черно-белом испуганным котом в шапочке будет ржать вся зона — от блатных до мусоров. Все, кроме тюремных котов.
*К.О.Т. — коренной обитатель тюрьмы
Читайте также:
Фермер каждый день проводит несколько часов в пути, чтобы привезти воду...